Макаренко Николай Николаевич

— Тяжело служить в расчете сержанта Макаренко, - сказал однажды наводчик его орудия Владимир Воробьев. - У него без дела не посидишь. Если нет боя, он устраивает тренировки. Говорит, артиллерист - это все равно что музыкант: все время должен репетировать. Но хоть он и не дает нам покоя, мы его любим. Служить с ним тяжело, а воевать легко.

Наводчик был прав. Бойцы действительно любили своего командира Николая Николаевича Макаренко.

Когда спросили раненого солдата Ханина, почему он отказывается идти в санитарную часть, Ханин ответил:

— Боюсь, что потом не попаду обратно в орудийный расчет Макаренко. Лучше уж подлечусь возле своей пушки.

Стрелял командир по-снайперски. Однажды Макаренко получил приказ выкатить орудие на открытые позиции и прямой наводкой уничтожить вражеский дзот. Не успели еще гитлеровцы понять, в чем дело, как дзот был, что называется, накрыт снарядами. В считанные секунды - восемь прямых попаданий. Из них шесть - в амбразуру дзота.

Перед тем как нашей пехоте перейти в наступление, орудию Николая Макаренко было приказано разбить шесть рядов проволочных заграждений. Макаренко сказал бойцам:

— Не разобьем заграждение снарядами - пойдем резать проволоку ножницами, но проходы для пехоты сделаем обязательно.

Резать проволоку не пришлось. Всего два снаряда потребовалось командиру орудия, чтобы пристреляться. Остальные он в шахматном порядке положил точно по цели, вырубив в проволочном заграждении проход пятнадцатиметровой ширины. И так как времени и снарядов на это ушло мало, то Макаренко помог еще и соседнему орудию "обработать" свой участок. А затем, уничтожив огневые точки, которые указал командир батареи, Макаренко прихватил еще несколько "сверхплановых".

17 февраля 1944 года расчет занял позицию там, где ожидалась танковая атака. Ошиблась ли разведка или немцы изменили свое первоначальное решение, но появились не танки, а пехотинцы. Было их столько, что и не сосчитать. И хотя драться с пехотой куда легче, чем с танками, Макаренко помрачнел. Было от чего - в ожидании танковой атаки к орудию подвезли только бронебойные снаряды. А что может сделать стальная болванка пехоте? Она ведь не разрывается. Плюхнется рядом - и все.

Правда, неподалеку от огневой позиции сгрузили ящиков двенадцать фугасных снарядов. Но и от них толку не очень много - ими хорошо бить по укреплениям, а не по пехоте.

И вдруг счастливая мысль: стрелять не по пехоте, а в землю. Вонзившись в мерзлый грунт, фугасный снаряд так рванет, что, пожалуй, даже осколочному с ним не сравниться.

Пока подносчик бегал за снарядами, остальные стояли у пушки наготове. Подпустив фашистов поближе, Макаренко открыл огонь. В самой гуще наступающих вздыбилась земля. Ряды гитлеровцев начали быстро редеть, и атака захлебнулась.

Устало присев на лафет, наводчик Воробьев сказал:

— Ну и землетрясение ты им придумал, командир. Наверное, не скоро очухаются.

Ошибся наводчик: немцы снова пошли в атаку. На этот раз не в лоб, а с флангов. Они дважды бросались вперед и подходили настолько близко, что сержанту Макаренко приходилось одновременно командовать орудием и бить из автомата.

Когда на помощь орудийному расчету подошли наши пехотинцы, не меньше половины наступавших гитлеровцев уже лежало на земле.

На следующий день снова был нелегкий бой. Под прикрытием тяжелого немецкого танка наступала рота автоматчиков. Макаренко приказал наводчику и заряжающему стрелять по танку, а сам взялся за автомат. Вскоре наводчика ранило. Командир встал на его место.

Выстрелив, Макаренко резко рванул на себя замок, вогнал в дымящееся орудие новый снаряд и опять ударил по "тигру". Танк остановился, над ним взметнулось пламя. Немецкие автоматчики бросились к орудию. Макаренко успел развернуть его и ударил по атакующей пехоте...

Через несколько дней орудийный расчет сержанта Макаренко снова отбил жестокую контратаку противника. Но после боя командира орудия унесли с тяжелым ранением в живот.

Почти полгода длилась нелегкая борьба за жизнь. Она была выиграна, только на фронт Николай Макаренко больше не попал.

Победу он праздновал на родном своем Енисее - в Абакане. Потом уехал еще дальше - в Кызыл. Уехал, как сам он признался мне, не без умысла. Старая рана нет-нет да напоминает о себе, надо ездить на курорты. А в Туве отличнейшие целебные источники. Да и работа у него здесь интересная. Кое-кто в Кызыле называет его даже министром путей сообщения. В шутку, конечно. Но если говорить всерьез, то контора транспортно-экспедиционных операций и контейнерных перевозок, которую возглавляет бывший артиллерист, учреждение очень важное - до ближайшей железнодорожной станции без малого полтысячи километров. Впрочем, Героя Советского Союза Николая Николаевича Макаренко знают, здесь больше не как бывшего артиллериста, а как бывшего шофера, который отлично понимает толк в автомобильных перевозках.