Пока наши корабли находились в Моонзунде, враг не пытался высадиться на острова. Однако, когда враг захватил Ригу и подошел к Таллину, реальной стала угроза противника полностью захватить побережья Моонзунда и блокировать все выходы. В этом случае отряд легких сил мог оказаться отрезанным, лишиться возможности уйти на восток.
Мы доложили о своих опасениях главнокомандующему войсками направления и получили разрешение вывести эсминцы и ряд других кораблей с баз Моонзунда. Два эскадренных миноносца, четыре тральщика, ледокол «Тасуя», спасатель «Нептун» и гидрографическое судно «Лоод» накануне прорыва флота перешли в Таллин. И уже через десять дней после этого противник начал высадку на острова.
Уход кораблей из Моонзунда был необходим и по другой причине. Вражеские самолеты начали интенсивно сбрасывать магнитные мины с целью затруднить базирование и боевую деятельность наших сил.
Кроме создания оборонительных рубежей на Сарема штаб Елисеева много внимания, времени и сил уделял обеспечению выхода и возвращения в Моонзунд, базирования транспортов, танкеров, боевых кораблей, особенно подводных лодок. Приведу две цифры: выведено в море для боевых действий 52 и встречено 48 подводных лодок, принято из Таллина и возвращено 38 конвоев.
В выполнении этих задач активно участвовали морские охотники, тральщики, сторожевые катера, сыграли свою роль боковые и сетевые партии охраны водного района береговой обороны. Умело руководили экипажами дивизионов, отрядов катеров капитаны 3 ранга Егоров, Н. Ф. Басуков, П. А. Яковлев, капитан-лейтенант Оленицкий, политрук И. А. Кострикин, инженеры-механики В. С. Кривченко и К. К. Роговцев. Особо ожесточенная борьба велась с выставленными фашистскими самолетами магнитными минами. Разбросанные вдоль побережья Моонзунда посты наблюдения засекали места падения вражеских мин, предоставляя самолетам МБР-2 и морским охотникам уничтожать эти мины авиационными и глубинными бомбами.
Не менее трудной и сложной являлась проводка боевых кораблей и транспортов с различными грузами. Это была незаметная, но важная и героическая работа, полная примеров мужества и отваги военных моряков гидрографического района и охраны водного района Моонзундского архипелага.
После ухода кораблей для защитников островов главной задачей стала подготовка к отражению штурма, которого теперь следовало ожидать со дня на день. Случилось, однако, так, что часть своих сил нам пришлось направить на континент. 23 августа главнокомандующий войсками Северо-Западного направления приказал: «Для облегчения положения Таллина нанести удар во фланг коммуникации противника действующей из Пярну на Таллин. Удар осуществить с помощью части сил гарнизона Сарема в направлении с Виртсу на Пярну или на Марьямаа. Второй удар нанести частью гарнизона Хиума от Хапсалу в направлении на Марьямаа» [ИО ВМФ, ф. 506, д. 909, с. 27].
Мы немедленно передали приказ генералу А. Б. Елисееву для подготовки расчетов и одновременно доложили в штаб главкома: «Весь берег и территория от Пярну, кроме небольшого плацдарма у Виртсу, заняты противником. Все корабли нашего флота обстреливаются с берега». Мы надеялись, что штаб, получив такое донесение, уточнит поставленную задачу. Так и было, через день пришло уточняющее приказание: «В ночь на 27 августа высадить в Виртсу стрелковый полк, усиленный артиллерией, в Рохукюла — два стрелковых батальона с задачей нанести удар во фланг и тыл противника, с Виртсу на Марьямаа, с Хиума на Нисси».
Трудно было надеяться, что эти силы сумеют оказать существенную помощь нашим отступающим войскам. Спустя несколько часов мы еще раз сообщили в штаб главкома: «Ваше приказание о высадке войск с Сарема и Хиума выполняется... Противник наступает на Таллин, оставил Виртсу в стороне. Рохукюла удерживается стрелковой ротой... Частям гарнизона Сарема и Хиума нужно пройти 130 километров. При беспрепятственной высадке и марше в тыл противника без боев их можно ожидать на подходе к Таллину 31 августа (Таллин был оставлен 28 августа. — В. Т.). По данным разведки, из Пярну наступает, пехотная дивизия и еще одна пехотная дивизия доформировывается в Пярну (это сообщение требует проверки). Наличие на этом направлении двух пехотных дивизий дает возможность противнику полностью атаковать наши наступающие части, не трогая и не снимая части, наступающие на Таллин. Ваше окончательное решение прошу сообщить».
Мы открыто выражали сомнение в целесообразности высадки наших частей, но штаб не счел нужным менять свое решение.
Генерал А. Б. Елисеев приказал с Сарема высадиться на побережье 46-му стрелковому полку подполковника А. С. Марголина, усиленному 39-м артиллерийским полком, стрелковым батальоном с острова Хиума (численность до 300 человек). В авангард полк выделил 4-й стрелковый батальон, усиленный 1-й пулеметной ротой, противотанковой батареей, минометным и саперным взводами. 24 августа батальон высадился в Виртсу. Не ожидая высадки следующих эшелонов, он начал движение в направлении Лихула, уничтожая на пути прикрытие фашистских войск, с боем овладел Лихулой. Одновременно разведка велась в направлении Пярну. Успешно действовал и батальон с острова Хиума.
Батальоны нанесли противнику значительные потери, но оперативного выигрыша не дали — главные силы полка не успели высадиться, они вернулись и заняли свои рубежи. 26 августа главком направления приказал вернуть части на острова. Нужно было вывести их из боя, отойти от наседавшего противника к пристаням и погрузиться. Задача не из легких, но выполнили ее успешно. Часть десанта осталась для обороны Виртсу.
В это время противник сосредоточивал силы для активного действия, по овладению островами. Для их захвата были выделены две пехотные (61-я и 217-я) дивизии и части усиления.
Как планировало немецко-фашистское командование захват архипелага? Главный удар намечался по острову Муху. Форсировав узкий пролив Муху-Вяйн на десантных и подручных средствах, части 61-й пехотной дивизии должны были высадиться в нескольких местах острова и создать здесь плацдарм для наступления на Сарема, а потом и на Хиума. Одновременно на полуостров Кюбоссар (восточное побережье Сарема в районе огневой позиции 43-й батареи старшего лейтенанта Букоткина) и на южной оконечности Сарема, в бухте Лью, предполагалось высадить вспомогательные десанты.
Немецко-фашистское командование торопилось. Оставшиеся у него в тылу военно-морские базы на Моонзунде и на Ханко вызывали постоянную тревогу у морского командования противника, которое докладывало в ставку Гитлера, что советский флот «имеет возможность действовать в районе между Таллином и Балтийскими островами, доставляя нам беспокойство и атакуя наши морские линии снабжения и наш правый фланг». Кроме того, они боялись, что без захвата этих баз не смогут воспрепятствовать прорыву советского флота из Финского залива в Швецию для интернирования в момент захвата гитлеровскими войсками города Ленина.
Противник предпринимал настойчивые попытки расстроить систему базирования нашей авиации и лишить возможности балтийских летчиков вылетать с аэродромов Сарема. Последний удар по аэродрому Кагул он нанес 6 сентября. Около тридцати самолетов врага уничтожили шесть наших тяжелых бомбардировщиков, один истребитель и один штурмовик. Обстановка заставила нас прекратить налеты на Берлин. Таллин был уже в руках противника, бензин и боезапас кончились, подвозить их стало невозможно. Оставшиеся в строю самолеты ДБ-3 улетели на восток.
Одновременно противник принимал меры к вытеснению из плацдарма в районе Виртсу наших немногочисленных войсковых подразделений. Усиленный полк при поддержке авиации, артиллерии и бронемашин повел наступательные бои. Державшие оборону батальоны Абдулхакова и Огородникова при поддержке истребительной авиации и артиллерии с Муху и Сарема отбивали атаки противника, нанося ему значительные потери.
Упорной была борьба за дамбу. Боевые порядки наших подразделений быстро редели. Погиб в бою отважный капитан И. Г. Абдулхаков. Попал в окружение штаб одного из батальонов. Автоматчики врага подходили все ближе. Лейтенант комсомолец Смирнов, корректировавший огонь, сумел связаться со своей батареей, передал: «Я окружен. Отбиваемся от наседающего противника. Приказываю открыть огонь по мне». Командир батареи Букоткин сначала помедлил, но затем разрешил стрелять по штабу батальона. Вскоре связь со Смирновым прервалась. Но снаряды пощадили корректировщиков. Позднее стало известно, что залпы, вызванные Смирновым на себя, обратили гитлеровцев в бегство.
В ночь на 5 сентября наши сильно поредевшие части под давлением превосходящих сил противника были вынуждены оставить Виртсу. На последнем катере уходили и корректировщики батареи Букоткина.
Отходить было тяжело. Враг наносил один удар за другим по катерам и мотоботам, переправлявшим людей в Куйвастэ.
Одновременно с боями на суше противник начал разрушать оборону на восточном берегу Муху, бомбил Вормси. Вражеская авиация приступила к бомбежкам находившихся в районе островов, кораблей, катеров и транспортных средств. Противостоять ударам стало трудно: в отдельные дни по бухтам и пристаням одного только острова Сарема действовало до девяноста самолетов. Враг стремился отрезать все пути для отхода обороняющихся войск. Кроме того, наши боевые корабли и катера могли помешать ему при высадке десантов.
С захватом Вормси оказались отрезанными от материка Муху и Хиума. Остров Вормси стал трамплином для захвата Хиума; был закрыт врагом морской путь из Моонзунда в Финский залив. К этому времени враг подтянул к островам свои основные силы — 61-ю и 217-ю пехотные дивизии; многочисленные части усиления: морские артиллерийские дивизионы, понтонные и саперные части, батареи зенитной обороны; большое число высадочных средств: катера, десантные баржи, шхуны, шлюпки, мотоботы; специально выделенную планерно-парашютную часть; боевые корабли: миноносцы, тральщики, торпедные катера (вплоть до крейсеров). Финский военно-морской флот выделил для участия в операции броненосцы береговой обороны. Из этого перечня видно, что десантная операция планировалась с расчетом на несомненный успех. Вряд ли есть смысл оценивать соотношения сил, оно было, безусловно, на стороне противника.
Сухопутные силы враг использовал с ленинградского направления, где они явно не были лишними. Если бы понадобилось, он мог привлечь оттуда, безусловно, и новые дивизии. Враг не считался ни с чем, чтобы захватить Моонзундские острова. В ином положении находились наши войска на островах. Их было мало на Муху и Сарема, еще меньше на Хиума. А резервов и пополнений ждать не приходилось.
Немецко-фашистское командование выделило также значительные силы военно-морского флота для демонстрации высадки десантов на Сарема с различных направлений, эти силы значительно превосходили отряды непосредственной поддержки десанта.
8 сентября десантные войска противника высадились и на небольшом островке Кесулайд восточнее Муху, где оставалось всего около двух десятков наших бойцов.
Для обороны Муху генерал Елисеев создал специальный боевой участок под командованием заместителя командира бригады полковника Н. Ф. Ключникова.
Защитники островов не знали, что собирается предпринять враг. Вечером 13 сентября группа вражеских кораблей под условным названием «Вествинд» в составе 2-й флотилии миноносцев, 2-й и 3-й флотилии торпедных катеров, трех транспортов, трех сторожевых катеров и трех катерных тральщиков подошла с юго-запада к Ирбенскому проливу. Ее обнаружила и обстреляла батарея капитана Стебеля, а затем под прикрытием истребителей атаковали торпедные катера лейтенантов Афанасьева и Налетова. Однако это была не высадка; действовала группа демонстрации. Получив отпор, корабли противника вышли за пределы дальности стрельбы батареи и больше в этот день не появлялись.
Другая группа вражеских кораблей, под условным названием «Нордвинд», куда входили и финские броненосцы «Ильмаринен» и «Вайнемайнен», должна была находиться к северу от Хиума. При выходе из шхер группа попала на наше минное заграждение, подорвался и затонул броненосец «Ильмаринен», после чего вся группа вернулась в свою базу. Третья группа, «Зюйдвинд», вышла из Риги тремя эшелонами в составе пятидесяти небольших судов, маневрируя против южного берега Сарема.
На рассвете 14 сентября враг нанес сильный артиллерийский и авиационный удар по оборонительным сооружениям восточного побережья острова Муху. Вслед за этим из Виртсу в направлении чуть севернее пристани Куйвастэ волна за волной двинулось более сотни катеров и шлюпок с фашистами. Начался ожесточенный бой. Огнем наших батарей, пулеметов и подоспевших истребителей фашисты уничтожались на подходе к острову.
В течение 14 сентября побережье острова Муху несколько раз переходило из рук в руки.
Активно действовала против фашистского десанта наша авиация. Однако фашисты бросали на штурм острова новые и новые части; накопив на захваченном плацдарме силы, они начали продвигаться в глубь острова. Бойцы стрелковой бригады, краснофлотцы спецбатальона, артиллеристы полевых, зенитных и береговых батарей оказали им ожесточенное сопротивление, дрались насмерть за каждый клочок земли.
К концу дня появилась угроза прорыва противника к дамбе, соединяющей Муху с Сарема. Если бы это удалось, все части на Муху оказались бы отрезанными.
Все сильнее и сильнее становились удары вражеской авиации. Она наносила сильный урон обороняющимся частям, выводила из строя наши батареи. После полудня фашисты высадили севернее пристани Куйвастэ новые крупные силы. Перед обороняющимися встала задача: задержать наступление врага до темноты. С Сарема им выслали подкрепление, но авиация противника не позволяла передвигаться по дамбе. Два катера морских охотника, высланных для борьбы с самолетами, были подожжены.
В итоге первого дня боев за Муху противнику удалось закрепиться на плацдармах высадки, овладеть пристанью Куйвастэ. Находившиеся на острове батареи большей частью были уничтожены. Но успех дался фашистам дорогой ценой. На каждом шагу они несли большие потери. Особенно тяжелый бой выпал на долю 130-миллиметровой стационарной батареи В. Г. Букоткина, установленной на мысу Кюбоссар.
Для ликвидации батареи противник создал специальную группу «Бенеш» из морского и планерного десантов. На рассвете 14 сентября, почти одновременно с началом боя за Муху, над батареей появились самолеты с планерами; с моря подходил десант. Замысел врага был ясен, он хотел атаковать батарею одновременно с воздуха и с моря. Командир батареи и его помощник младший лейтенант А. З. Кухаренко открыли огонь лишь тогда, когда шхуны и мотоботы подошли близко к берегу. У противника должно было сложиться впечатление, что с батареей разделалась авиация. Как только десант приблизился, батарея на полной скорострельности повела огонь прямой наводкой. Снаряды пробивали шхуны, как бумагу, они горели и взрывались. Десятки фашистов оказались в воде. Вражеская авиация не замедлила ударить по огневым позициям батареи. До пятисот бомб было сброшено на нее. Орудийные расчеты редели. Командир батареи был сильно контужен, получил более десяти ранений, но с боевого поста не ушел, продолжая управлять огнем.
Трое суток продолжался ожесточенный бой. Много было убитых и раненых. В тылу старший политрук Карпенко со взводом пулеметчиков, прожектористов и хозяйственников истреблял парашютистов и приземлившиеся планеры. На подмогу им пришла рота велосипедистов 35-го инженерного батальона и бойцы батальона Огородникова. Их совместными усилиями почти весь планерный десант был уничтожен, но и наши потери были велики. Когда все орудия батареи оказались выведенными из строя, Г. А. Карпенко с группой бойцов пошел на прорыв и погиб смертью храбрых.
Букоткина еще раньше отправили в госпиталь, батареей до последнего часа командовал лейтенант И. С. Мельниченко.
Героические дела личного состава Букоткина были отмечены в донесении, поступившем от Елисеева и Зайцева в Военный совет флота. Комендант Моонзунда высоко оценил также боевые дела артиллеристов батареи Е. П. Будаева (мыс Кейгусте), на которую упало свыше двухсот бомб, но и батарея нанесла врагу значительные потери. Экипажи торпедных катеров дивизиона А. Н. Богданова (военком Д. М. Грибанов) также героически сражались, имея до сотни пробоин в бортах катеров.
Руководитель обороны Муху полковник Н. Ф. Ключников, опасаясь окружения, приказал своим частям с боем отходить на запад, к дамбе, чтобы в темноте перейти ее и занять оборону на Сарема. После трех дней ожесточенных боев все части 46-го и 79-го стрелковых и 39-го артиллерийского полков, пулеметная рота, 100-миллиметровая стационарная батарея, зенитные батареи, оборонявшие остров, имели большие потери. Артиллеристы 100-миллиметровой батареи, будучи отрезанными, взорвали орудия и попытались пробиться к своим. Все они, в том числе командир, погибли.
Стремясь отрезать путь отхода нашим войскам, фашисты продвигались к дамбе, наносили беспрерывные удары с воздуха по расположенным здесь дотам. Сбивая наступательный порыв врага, руководители обороны переориентировали сюда огонь двух стационарных и нескольких полевых батарей. День и ночь они били по врагу, не давая ему возможности ворваться на Сарема на плечах отступавших войск. Но даже в этих условиях вывести части из боя и переправить их по узкой каменной дамбе с Муху было не так просто. У самой дамбы завязались упорные бои. Бойцы 46-го стрелкового полка, краснофлотцы, пограничники одну за другой отбивали атаки фашистов, контратаковали сами. Иногда казалось, что гитлеровцы вот-вот прорвутся к дамбе, закроют ее горлышко, но мужественные защитники вновь и вновь отбрасывали их.
Полковник Н. Ф. Ключников приказал заблаговременно минировать дамбу. Саперы капитана Сараева под бомбами приготовили ее к взрыву и теперь ждали только сигнала. Приказ о взрыве последовал лишь после того, как на дамбу вошли вражеские танкетки и колонны пехоты. Когда они приблизились к ее середине, раздался мощный взрыв. В воздух полетели обломки техники, каменные глыбы, столбы, грязной воды.
Фашисты решили высадить небольшой десант в бухте Кейгусте, по берегу которой проходила дорога на Курессаре, пытаясь на ней отрезать путь нашим отступающим войскам. Подходы к бухте защищала береговая батарея лейтенанта Е. П. Будаева. Ее огнем попытка противника высадиться была пресечена. Батарея уничтожила несколько катеров и повредила тральщик, который был после этого брошен экипажем и затонул на подходах к бухте.
Отказавшись на время от высадки, фашисты обрушились всей мощью своей авиации на зенитную батарею, защищавшую подходы к бухте с воздуха. Земля вокруг нее была буквально перепахана. Подвергалась ударам и батарея Будаева. На ней возник сильный пожар. Командир и огневой расчет мужественно боролись с пожаром, спасая под бомбежкой боезапас. От осколков погиб командир комсомолец Е. П. Будаев.
Лишь 17 сентября, обойдя наши части с флангов, противник форсировал мелководный пролив Вяйке-Вяйн и ворвался на Сарема. Прорвавшись на Сарема, противник начал движение тремя группами: одна группа войск наступала к югу на Кюбоссар и дальше на Курессаре; другая — к северному берегу на Тригги, Паммана, Тага-Лахт с целью оттеснить защитников в глубь острова и отрезать им пути отлода на Хиума; третья продвигалась в направлении на юго-запад к полуострову Сырве. Стрелковая бригада, понесшая большие потери, держать оборону на всем фронте в 40 — 45 километров не могла. Командование маневрировало войсками, стараясь сохранить наиболее важные узлы и опорные пункты.
Генерал А. Б. Елисеев принял решение отходить к полуострову Сырве, о чем 20 сентября сообщил Военному совету флота.
Измотанные непрерывными боями, ощущая недостаток оружия и боеприпасов, наши отступающие части держались за каждый населенный пункт, каждый хутор.
22 сентября, на восьмой день боев за острова, генерал Елисеев прислал донесение, в котором сообщал о том, что части береговой обороны отошли на последний рубеж Сырве. Последующие дни проходили в исключительно жестоких оборонительных боях. Защитники отстаивали каждую пядь земли.
Оборону на восточном берегу бухты Тага-Лахт занимала рота с пулеметным взводом под командованием лейтенанта Варламова, который отличился еще в финскую войну и был награжден орденом Красного Знамени. Начав по приказу отход к Сырве, рота столкнулась с крупными силами противника. Полтора суток ведя неравный бой в полном окружении, она нанесла фашистам большие потери, дав тем самым возможность нашим войскам отойти к полуострову. Рота тоже потеряла немало бойцов, погиб и ее командир.
Ожесточенно сражалась 25-я батарея старшего лейтенанта А. С. Зинова. Когда кончился боезапас, комендоры взорвали два орудия, а два волоком дотащили на полуостров Сырве, где их срочно установили в районе Рахусте. Командовал новой батареей (ей присвоили номер 25-й) вернувшийся из госпиталя Букоткин.
К 27 сентября войска противника подошли к Сырве.
Стремясь сбросить наши войска в море, противник неоднократно переходил в атаки на этом рубеже, теряя сотни солдат и офицеров. Защитники держались, но ряды их редели, силы таяли. В бой были брошены люди из штаба, политотдела, тыловых учреждений, актеры театра Балтийского флота.
Встретив на полуострове сильное сопротивление, фашистское командование ввело в действие надводные корабли, включая крейсеры «Лейпциг», «Кельн», «Эмден». Почти ежедневно они подходили к бухте Лыу и обстреливали наши обороняющиеся войска с тыла. Одновременно наносились удары с воздуха. 27 сентября были обстреляны позиции на рубеже Сальми, Мельдри. Кораблям отвечали батареи Стебеля и Букоткина. Атаковали врага также оставшиеся в строю торпедные катера под прикрытием немногочисленной (прибывшей с Ханко) истребительной авиации.
В неравных боях здесь отличился молодой командир звена торпедных катеров Борис Ущев. Торпедный катер Ущева первым прорвал вражескую огневую завесу, вышел на предельно короткую дистанцию и атаковал корабли противника. Его примеру последовали и другие катера. Катер Н. Кременского попал в тяжелое положение; Ущев, невзирая на опасность, бросился на помощь товарищу, под огнем врага снял весь экипаж, поставил дымовую завесу и благополучно вышел из зоны огня.
Борис Ущев пришел на флот по призыву комсомола в 1937 году, успешно окончил Военно-морское училище имени М. В. Фрунзе и в первых же боях с врагом проявил мужество и героизм. Слава о его подвигах гремела на Балтике всю Великую Отечественную войну. Он заслуженно отмечен Золотой Звездой Героя Советского Союза.
Бесстрашно шли в атаки катерники В. П. Гуманенко, В. Д. Налетов, А. И. Афанасьев и другие защитники Моонзунда. В результате совместного удара батарей и торпедных катеров корабли противника были вынуждены уйти из бухты Лыу.
Тяжелые бои на этом рубеже продолжались неделю.
1 и 2 октября враг не прекращал атак, артиллерийских обстрелов и бомбежек ни днем, ни ночью. Сил и упорства у обороняющихся еще хватало, но у полевых батарей кончались снаряды, кончались винтовочные патроны, уже несколько дней бойцы не получали горячей пищи. Днем 2 октября фашисты прорвали последний оборонительный рубеж.
В этот день генерал-лейтенант А. Б. Елисеев на совещании командиров зачитал телеграмму, полученную из штаба фронта: «... За вашей борьбой с фашистской сволочью внимательно следим. Гордимся вашими боевыми успехами. Отличившихся представляем к правительственным наградам. Крепко жмем ваши руки. Жуков, Жданов».
Елисеев запросил у Военного совета разрешения отойти на Хиума. Согласие было дано. Фашисты, понимая, что силы защитников иссякают, рвались вперед.
По приказу оставить остров в последний раз поднялись в воздух шесть «Чаек» — все, что осталось от 12-й Краснознаменной эскадрильи.
В ночь на 3 октября четыре исправных торпедных катера с командованием, частью штаба и политотдела, группой раненых на борту вышли через Ирбен на Хиума.
Мы в Ленинграде получили в это время телеграмму техника-интенданта 2 ранга Александра Пантелеева:
«Командование береговой обороны выбыло на Хиума. Отправил туда же трех специалистов. Сам остался со Снимщиковым до последнего. Видимо, отсюда не вырваться. Мы прижаты к воде. Отступать некуда, помощи тоже не ждем. Если удастся, мелкими группами будем пробиваться по тылам. Настроение здоровое. Еще раз прошу: за документы не беспокойтесь, уничтожим и в руки врага не дадим. Привет всем». А. Пантелеев выполнил свой воинский долг. Документы были уничтожены. Он дрался до конца, последнюю пулю оставил для себя.
5 и 6 октября бои на полуострове пошли на убыль, организованное сопротивление подошло к концу. В ночь на 5 октября были уничтожены средства связи стрелковой бригады. В это время погибли руководившие обороной полуострова Сырве полковник П. М. Гаврилов и военком бригады батальонный комиссар И. В. Кулаков. Они ушли с группой командиров на последнем торпедном катере» и были потоплены в море вражеским миноносцем.
Штаб бригады оказался в окружении. Начальник штаба полковник В. М. Пименов, член партии с 1918 года, участник гражданской войны, боевой командир, после окончания боев уничтожил все документы и возглавил группу бойцов и командиров. Она прорвалась через боевые порядки войск врага и действовала в его тылах до 21 октября. В одном из столкновений В. М. Пименов был тяжело ранен и схвачен гитлеровцами. После девяти дней допросов и пыток отважный и мужественный советский воин был расстрелян на площади города Курессаре.
Трагический конец выпал на долю капитана А. М. Стебеля. Бывший секретарь парторганизации 315-й батареи сержант Н. Н. Пушкин вспоминает: «Когда гитлеровские войска приблизились к огневым позициям, более двухсот артиллеристов пошли защищать сухопутные подступы к батарее. Поддерживаемые орудийным огнем, они под руководством военкома батареи Белякова много раз ходили в контратаку на врага. Земля полуострова Сырве была усеяна трупами гитлеровцев. В кровавых схватках погибли военком Н. Ф. Беляков и многие командиры.
В первых числах октября гитлеровцы, понеся большие потери, подошли вплотную к батарее. На орудиях кончился боезапас, и капитан Стебель приказал взорвать башни. Со слезами на глазах мы подрывали пушки, уничтожали приборы управления огнем, затопляли подземные помещения.
На обломках батареи с новой силой разгорелся рукопашный бой... Капитан Стебель с группой моряков сражался до конца и, будучи раненным, попал в плен. Гитлеровцы зверски истязали его. Но командир-коммунист стойко перенес чудовищные пытки и погиб героем».
Москва приняла радиограмму, переданную открытым текстом:
«Радиовахту закрываю, идем в последний и решительный бой».
Это была последняя весточка с острова Сарема.
Около 170 человек — в том числе генерал Елисеев и другие руководители береговой обороны — на четырех торпедных катерах, как уже говорилось выше, оставив Сарема, перешли на Хиума.
Комендант обороны генерал Елисеев прислал в Военный совет донесение: «Все наши старания на скудных плавсредствах что-либо вывезти с Сырве на Хиума не увенчались успехом. Ни торпедные катера, ни катера КМ, ни буксиры не могли прорваться... Противник сосредоточил большое количество кораблей, авиации, которые все уничтожают. Защитники Сарема сорок пять раз ходили в рукопашную... Мы заявляем всему советскому народу и правительству, что личный состав Сарема отдал все для защиты Родины».
Вооруженная борьба на Сарема не прекратилась и после захвата врагом полуострова Сырве. Многим защитникам удалось прорваться в тыл врага и бить его.
Хиума обороняли незначительные силы — всего около 4000 человек. Командовал гарнизоном полковник А. С. Константинов, военкомом был полковой комиссар М. С. Биленко, начальником штаба — полковник П. В. Савельев.
Когда противник начал высадку одновременно на трех направлениях, коменданту было трудно решить, куда же бросить свои незначительные силы. Высадка началась на рассвете 12 октября, спустя семь дней после окончания боев на Сарема; целая неделя понадобилась противнику, чтобы сосредоточить здесь достаточные силы. Для высадки на Хиума были подготовлены крупные части 217-й пехотной дивизии, сосредоточенные на Сарема, Вормси и на побережье материка. Десант поддерживали авиация, миноносцы и легкие крейсеры. В ходе боев за Хиума группа кораблей противника «Вестфаллен» в составе крейсера «Кельн», миноносцев «Т-2», «Т-5», «Т-7», «Т-8», семи базовых тральщиков находилась у мыса Ристна. Другая группа, «Остпрейсен», в составе 2-й флотилии тральщиков находилась у восточного побережья острова.
В ночь на 12 октября наблюдатели южного берега Хиума заметили на Сарема необычное оживление и свет многих автомобильных фар. На рассвете, почти в темноте, противник, прикрываясь ураганным огнем своей артиллерии, начал форсировать залив. Шесть десантных отрядов шли на участок, занимаемый 33-м инженерным батальоном и 44-й батареей. Батарея немедленно, на предельной скорострельности, открыла огонь. Точно посылаемые снаряды сметали с водной глади катера и шлюпки. В бой вступили и полевые орудия, пулеметы, автоматы. Четыре десантных отряда были разбиты.
Противник направил усилия на левый фланг участка Теркма, где не было наших войск и куда огонь батарей не доставал. Вскоре фашисты высадились и на правом фланге участка, у деревни Нурсте. Командир батальона А. П. Морозов бросил в бой свой резерв. С рассветом появились вражеские самолеты. Нарушилась связь с ротами; командиры рот и взводов действовали теперь самостоятельно. К деревне Валга был выдвинут отряд капитана Горюнова численностью 150 человек. Двое суток герои дрались на этом рубеже, нанося врагу значительные потери. Будучи раненым, Горюнов продолжал командовать отрядом. Смелый и мужественный человек, коммунист, он геройски погиб в бою.
Фашистам мешала развивать успех батарея капитана Ф. Н. Волкова. Крейсер и миноносцы противника открыли по ней огонь, одновременно вели стрельбу орудия с Сарема, бомбила авиация. Против батареи Катаева, непосредственно в район огневой позиции, враг бросил часть десанта. Пулеметчики и прожектористы защищали батарею ружейно-пулеметным огнем и гранатами, артиллеристы в упор расстреливали пехоту. Целый день бойцы сдерживали натиск противника. Вражеская группа захватила казарму батареи; несколько залпов — и казарма вместе с фашистами взлетела на воздух. То же самое произошло с сараем, куда ворвались фашисты. Около суток шли ожесточённые бои. До трехсот вражеских солдат было уничтожено на подходах к батарее.
«Нахожусь в окружении, — доносил Катаев, — веду бой. Противник у проволочного заграждения. Подвергаюсь обстрелу, бомбит авиация, коды сжигаю. Давайте открыто».
С наступлением темноты оставшиеся в живых артиллеристы взорвали орудия, штыками и гранатами расчистили себе путь, чтобы отойти на север к батарее Тахкуна.
В условиях почти полного окружения пробивалась на север рота капитана М. И. Голованя из 36-го инженерно-строительного батальона. Полковник Константинов доносил: «Двое суток сдерживали натиск врага бойцы капитана Голованя. 15 октября, уничтожив свыше трехсот гитлеровцев, несколько противотанковых орудий и пять танкеток, они перешли в наступление. На следующий день, когда немцы бросили в тыл отряда батальон, Голованю было приказано отходить на Тахкуну. В ночь на 17 октября отважный командир со 120 бойцами и 76-миллиметровой пушкой с боем прорвался через вражеское кольцо. В боях за Кяйну и Нымбу противник потерял убитыми свыше семисот человек».
До 20 октября шли ожесточенные, кровопролитные бои. Генералу Кабанову было приказано начать эвакуацию с Хиума. Здесь же находился начальник штаба военно-морской базы Ханко капитан 1 ранга П. Г. Максимов, прилетевший для того, чтобы вместе с комендантом острова составить предварительный план эвакуации. В течение трех ночей, начиная с 19 октября, под обстрелом и бомбежкой к острову подходили катера и мотоботы.
Трое суток вывозили ханковцы защитников Хиума. В последние дни боев брали людей, стоявших по грудь в воде, но продолжавших драться с фашистами. Более шестисот человек было эвакуировано на Ханко и Осмуссар.
В 1949 году на Хиума было найдено письмо, в котором героические защитники береговых батарей писали: «Товарищи краснофлотцы! Мы, моряки Балтийского флота, находящиеся на острове Даго (Хиума. — В. Т.), в этот грозный час клянемся нашему правительству и партии, что лучше погибнем до единого, чем сдадим остров. Мы докажем всему миру, что советские моряки умеют умирать с честью, выполнив свой долг перед Родиной! Прощайте, товарищи! Мстите фашистским извергам за нашу смерть. Курочкин, Орлов, Конкин».
Последний бой у Тахкуны вело всего несколько моряков, успевших отойти по каменистой гряде к морю. Они дрались насмерть. Последний оставшийся в живых поднялся на сорокаметровый маяк. Он на глазах у фашистов бросился с маячной площадки вниз. Имя героя до сих пор неизвестно.
В ходе боев за Моонзунд немецко-фашистские войска потеряли свыше 26 тысяч человек, более 20 различных судов и боевых кораблей, 41 самолет. Финские военно-морские силы поплатились гибелью броненосца.
Оборона островов Моонзундского архипелага силами флота продолжалась почти 120 дней от начала войны. Были скованы значительные силы врага. Минные заграждения по линии Ханко — Осмуссар — Тахкуна — острова Моонзунда, прикрываемые артиллерией, были серьезным препятствием для кораблей противника. Попытки врага прорвать этот рубеж в Ирбенском проливе и наладить регулярное движение транспортов в Ригу не увенчались успехом. Стойкая оборона островов Моонзунда, Осмуссара и военно-морской базы Ханко лишила врага возможности вводить силы своего флота в Финский залив, а также организовать через Таллин, Хельсинки и другие порты регулярное снабжение своих войск.
Бои на островах Моонзунда происходили в то время, когда на рубежах непосредственной обороны Ленинграда шло ожесточенное сражение. Фашисты ничего не жалели, чтобы сломать нашу оборону и обезопасить свой тыл. За каждый метр советской земли враг платил дорогой ценой.
| Предыдущая страница | Содержание | Следующая страница |
